— Люб, — Сергей чуть повысил голос, что означало, что уже не в первый раз окликает. Она резко встрепенулась.

— Да.

— Завтра мне будете ассистировать тогда, говорю, — нахмурился Сергей, изучая её отстраненное лицо. Как будто понял, о чем задумалась его подчиненная.

— Да, хорошо…Ой, Сергей Иванович! Так я же завтра после суток выходная.

— Суток? — Сергей нахмурился сильнее, — Точно, сутки у вас же…А потом когда?

— В воскресенье выхожу, — ответила Любовь Павловна.

— На день Медика? Нет, так не пойдёт. Вам на день Медика дежурить нельзя… — пробормотал Соболев, почесал щетину на подбородке.

— Почему? — искренне удивилась Любовь Павловна.

Но заведующий, уже решив что-то для себя, вместо ответа хлопнул в ладоши.

— Ладно, я сейчас разберусь. Всё, дамы, я ушел. Люб, я вас чуть попозже сегодня выловлю. По поводу графика вашего и вообще, — заговорщически подмигнул, подхватил нужные папки и покинул кабинет.

Лучше бы Соболев этого не говорил. Люба теперь невольно вздрагивала от любого звука в ожидании, что вот сейчас он явится: будь то топот приближающихся шагов, эхо голосов в коридоре или хлопок открывающейся двери.

Нет, заведующий её конечно сильно осадил этими своими рассуждениями о "домашних бабах", но и заставил крепко задуматься на тему: а чего она, собственно, хочет? Думать пришлось прямо при роженицах, к которым Любу потащила за собой Виола Петровна, что было иногда проблематично и делало размышления достаточно хаотичными.

В принципе, Люба аргументы Сергея отлично понимала. У него один брак уже был и по всей видимости не очень-то удачный. Так что второй раз заведующему просто не хочется. А ей? Так ведь и ей тоже! Тысячу лет оно всё Любе не надо.

Да только обидно. Мечтаешь обычно, чтобы ты не хотела, а вот тебя…Мда… А тут…. Но с другой стороны…

Вот Зойка бы точно ей сказала, что это идеальный вариант. Два взрослых человека, нравящихся друг другу и не питающих ложных иллюзий. Впрочем, Зойка и за тиндер была. И Соболева на фото не узнала, а ещё клялась, что он на Ваське живет, и смеялась потом как угорелая, когда Люба, придя от заведующего вчера вечером, красная от стыда и пережитого приключения, её чихвостила. Так что Зойке веры нет, да…А Соболеву? Стоит ли вообще начинать, когда точно знаешь, что ничем это не кончится? Было бы ей лет двадцать, она бы наверно сказала, что нет. Но ей тридцать пять, у неё взрослый сын, недавно пережитый сложный развод и никакого желания снова пытаться создать семью, так что…

Дверь в родзал очередной раз распахнулась, Люба повернула голову и наткнулась на внимательный взгляд золотисто-карих глаз, устремленный на неё.

— Виола Петровна, я Вознесенскую на минутку заберу? — Сергей лишь на мгновение отвернулся, обращаясь к акушерке, и снова перевёл всё своё внимание на Любу.

Лёгкий кивок головы, чуть шире открытая дверь, и Любовь направилась к заведующему, на ходу стягивая латексные перчатки.

Остановилась было, выйдя в коридор, но Сергей пошёл дальше, ничего не говоря и вынуждая её следовать за собой.

— Сергей Иванович, вы куда? — когда они совсем вышли из отделения, Люба даже растерялась.

Соболев лишь мельком глянул на неё через плечо.

— На черную лестницу покурить, — и подмигнул, — Со мной же постоите, Любовь Павловна?

— Ну знаете… — и Вознесенская, сама, не зная почему, рассмеялась.

Прошли молча по тёмному коридору, свернув влево от лифтов и прислушиваясь к собственным гулким шагам, миновали скрипучую железную дверь. Люба ступила на балкон первой, поеживаясь от зябкого к вечеру ветерка, обвела рассеянным взором небольшой больничный скверик, бетонный забор, обшарпанные крыши утопающих в зелени пятиэтажек, задержалась на забитой малышней детской площадке, сделала пару шагов к перилам и медленно повернулась к своему спутнику. Сергей, подойдя к ней ближе, выбил отточенным движением сигарету из пачки, закусил фильтр и чиркнул простой зажигалкой. Нахмурился, собирая лоб в гармошку и сделал ладони лодочкой, пока прикуривал, защищая трепещущее пламя от капризных порывов ветра. Глубоко втянул уже покрытые щетиной щеки и с наслаждением выдохнул, поднимая на Любу свои проницательные глаза. "Он наверно весь волосатый, — вдруг невпопад подумалось Вознесенской- Вон как быстро борода растёт. И из ворота хирургического костюма волоски выглядывают…".

Люба сглотнула вязкую слюну и, с трудом отодрав взгляд от яремной впадины у основания шеи Сергея, быстро подняла глаза на лицо заведующего.

Соболев молчал, выпуская дым, и, чуть прищурившись, рассматривая её. Люба нервно выдохнула и обняла себя руками, качнувшись. Чувственные мурашки медленно ползли по коже, заставляя дрожать больше, чем от ветра.

— Вы что хотели, Сергей Иванович? — вопросительно выгнула бровь. Несмотря на строгий тон, губы сами собой сложились в лёгкую улыбку.

Сергей хмыкнул и затянулся, сильнее щурясь.

— Я вам, Люб, смены поменял. В понедельник выйдете, — ответил Соболев.

— Зачем?

— Затем, — протянул заведующий, туша сигарету о переполненную пепельницу. Один широкий шаг, и его рука оказалась на перилах за Любиной спиной, а горячее дыхание с нотками никотина нежно защекотало кожу на лице. И без того низкий голос начальника опустился на ещё пару тонов, — Что вы, Люб, со мной на День Медика поедете.

— Куда поеду? — удивленно пробормотала Вознесенская, — На турбазу??? Сергей Иванович, я не могу…Я ведь даже не скидывалась, и вообще…Я…

— Так, Люб, не бесите. Я всё решил, — в голосе Соболева отчетливо зазвенели начальственные нотки, отчего Любовь растерялась окончательно.

Вроде как распоряжение даёт, но что-то она не припоминала, чтобы двухдневная пьянка была включена в её рабочие обязанности.

— Слушайте, я правда не могу, Сергей Иванович, — выдохнула Вознесенская виновато, — Это же все выходные, а у меня сын…

Сглотнула и тише добавила.

— …оболтус.

Но Соболев на это заявление даже не моргнул, может на мгновение подвис и только.

— Так, и сколько оболтусу? Вы когда на сутках, он с кем? — деловито поинтересовался заведующий. Да так требовательно, что Люба и не подумала не отвечать.

— Тринадцать. У тети моей, у меня тут тетя…

— Ну так в тринадцать он и все выходные у тети спокойно проторчит, — за всех разом решил Сергей.

Люба только рот от возмущения открыла. Вот это наглость! Соболев перехватил её ошарашенный взгляд и как-то разом сменил тактику. Нахрапом явно так себе выходило. У Вознесенской только глаза шире становились.

— Люб, — наклонился к ней ближе, заговорив тихо и хрипло, почти на ушко, — Поехали, а?

Рука Сергея соскользнула с перил и обвила Любину талию, притягивая ближе. Любовь на секунду напряглась от неожиданного такого интимного прикосновения, но как-то быстро податливо обмякла. От мужского тела, большого и сильного, шел окутывающий с ног до головы жар, напрочь отбивающий способность думать. Любин взгляд уперся в мужскую шею, дыхание сорвалось. Совсем, совсем не рабочий какой-то момент получается…

— Люб, я приставать не буду, — нашептывал искуситель — Сергей, сам себе противореча жадными изучающими движениями пальцев на её пояснице, — Если вы против…Поехали? Просто, чтобы…

Люба молчала, закусив губу и слушая. Это так сладко было. Просто стоять так близко к нему и слушать.

— Люб, — уже с каким-то отчаянием. Сергей наверно её неразговорчивость за отказ принимал, — Будет весело.

И тут Люба рассмеялась. Господи, ну и аргумент. Будто им обоим именно это на самом деле надо. Повеселиться, да.

— Ну раз весело, — хохоча, кивнула Любовь Павловна, — То, так и быть, поеду.

И наконец выпуталась из Соболевских объятий.

— Только я тоже скидываюсь. За меня платить не надо, Сергей Иванович, — бросила, уходя.

12.

Люба, тяжко вздохнув, в сотый раз крутанулась перед зеркалом. Нет, это фиаско. Заморские джинсы её исконно- русской фигуре катастрофически не шли. Задница, и без того примечательная, выглядела просто угрожающе огромной на фоне быстро становящихся к низу достаточно стройными длинных ног. Будто два треугольника к квадрату прилепили…Любе даже всплакнуть захотелось. Она тут решается, понимаете ли, на первый в своей жизни легкомысленный роман, а он может и вовсе не состояться по причине неэстетически прущей во все стороны филейной части.